Именем закона. Сборник № 2 - Игорь Гамаюнов

— Гражданин Лямзин, на одной из дверей комнат вашей квартиры имеется замок…

— Понял, можно не продолжать. Человек у меня живет. Попросился и… живет. Зовут, кажется, Гена. Или Петя… запамятовал. Познакомился с ним по пьянке, кто, чего — не в курсе, в отличие от вас в чужие дела не суюсь.

— Так… А что скажете об обнаруженных у вас видеокассетах порнографического содержания?

— Мое. Чистосердечно признаюсь: я — патологический тип. Но факт распространения отсутствует, а на личные увлечения карательная сила кодекса не распространяется.

— В шкафу обнаружена коробка с патронами от мелкокалиберной винтовки. Ваши?

— Э…

— Коробка — на дактилоскопической экспертизе.

— Ну… еще со школьных лет осталась…

— Хранение боеприпасов. Думаете, никчемные придирки? Напрасно. Пусть от «мелкашки» — все равно статья.

— Понял. Сидел со мной один… Тоже — за два патрона. Тоже — найдены при обыске. Искали, конечно, другое… Но за неимением… В общем, знакомо. Понятны ваши задачи.

— Вы полагаете?

— Чего уж… Цель оправдывает средства… Цель — я.

— Гражданин Лямзин… А зачем вам подслушивающая система? Соседом интересовались?

— Законом не карается. Природное любопытство. Оставшееся неудовлетворенным, кстати.

— Лямзин… хватит, а? Призываю вас к откровенности. Вы сели… в лужу, по крайней мере. Патроны, спекуляция… Самогон к тому же обнаружен… Три литра. Хорошо очищенный, судя по запаху.

— Спасибо за комплимент. А вообще — лажа все. Спекуляцию придется доказать. Самогон? Впервые вляпался, значит, штраф. Заплатим, не обеднеем. Насчет патронов — подкинули.

— Ярославцева знаете?

— Нет.

— Номер его телефона в вашей записной книжке.

— Может быть. У меня много народа шапки покупает… Всех не упомнишь.

— Что хранил ваш сосед в своей комнате?.. Какие вещи?

— Пауза будет бесконечной.

— Тогда, Лямзин, придется вам надолго у нас задержаться…

— Хотите, скажу банальность?

— Ну.

— Ненавижу вас.

Он запер машину, прошел в подъезд, вытащил почту из ячейки общего шкафа и, на ходу перебирая газеты, направился к лифту. Внезапно остановился, вглядываясь в конверт, попавшийся среди прочей корреспонденции. Прочел: «УВД горисполкома…»

Повестка. Такого-то числа зайти в отделение милиции в комнату номер шесть.

Он почувствовал нервную тошноту, как от удара под дых. Заскакали мысли: «Ну, повестка… Наверняка по ерунде… Если что — не вызывали бы… А может, хитрый ход?»

Сунув бумажку в карман пальто, открыл дверь квартиры. Первой его встретила дочь.

— Пап, принес что-нибудь посмотреть? — Имелась в виду конечно же видеоинформация.

— Танюша, деточка, завтра, не до того… — Он разделся. — Да и зачем тебе этот видиот? Жизнь куда более прекрасна…

— Ну, а музыкалки? — Имелись в виду эстрадные программы. — И уму и сердцу!

— Ну ладно… завтра. Только напиши, что именно.

— Ой! — И радостная дочь помчалась за бумагой и ручкой. — Я записалась на курсы английского, — прозвучало уже издалека. — Чтобы… Ну, в общем, стюардессой хочу стать… на международных линиях. У них там пенсия знаешь какая?! И всего до тридцати лет работаешь. А потом… — Сколько мечты, восторга, надежды было в последнем слове…

Ярославцев вздохнул. Не хотел он слышать этого от дочери, другого желалось. А чего другого? Не житейской мудрости, а наивных ребячьих разговоров? Но не ты ли пестовал в ней мудрость эту обывательскую? Может, не целенаправленно, но личным примером наверняка.

— Ужинать будешь? — Появившаяся в прихожей Вероника, повязывавшая цветастый накрахмаленный передничек, чмокнула его в щеку. Красивая, энергичная, сразу видно: все знает, все умеет; а если насчет милых женских слабостей, то и их сыграет в нужный момент безупречно. Партнер надежный.

— Сыт я, — сказал Ярославцев.

— Можешь поздравить: через неделю твоя супруга — начальник отделения института, — поделилась она игриво. — Собственные темы, три поездки в год… А? Ты не рад?

— Видишь, только я у вас иду мимо жизни, — ответил Ярославцев, с удовольствием сдирая тесную петлю галстука. — Потому на вас, женщин с будущим, вся надежда.

— Кстати, о будущем невредно бы и тебе подумать, — заметила она. — Пока поступают предложения, во всяком случае.

— Выбираю лучшее, — ответил он.

— Володя, дорогой, ты посмотри на свою жизнь… — Она говорила доверительно, мягко, как хороший друг; она всегда, впрочем, так говорила — на воркующей какой-то ноте участия и совета, не назидательности. — Спишь до полудня, сплошные мотания, заработки непонятные, вообще — неизвестно, кто таков…

— И все же, полагаю, высокая зарплата министерского чиновника устроила бы тебя в меньшей степени, — возразил Ярославцев, улыбнувшись.

— Ошибаешься. Устроила бы. Я скоро буду доктором, диссертация на подходе… У нас все есть, деньги нужны лишь на текущие расходы…

Разговор велся без накала, как бы между прочим, покуда закипал чай и Вероника выставляла на стол печенье, конфеты и орешки: Ярославцев же безразлично размышлял: что же его связывает с женой? Взрослеющая дочь? Квартира и мебель? Постель? Или попросту привычка каждодневных встреч друг с другом за чаем и такие вот разговоры, чья цель — большее либо меньшее обозначение перманентных ее претензий к нему?

— Сегодня, надеюсь, пить не будешь? — спросила она с очаровательным юмором в интонации.

— Как изволите приказать, — ответил Ярославцев сухо, сам же подумав: «А выпил бы… Повестка эта… Завтра к десяти утра тащиться — вот, черт… испытание. Физическое и моральное. Кстати. В тюрьме встают рано. И ложатся рано. Привыкай. И затей там никаких… Нет, не пережить тюрьмы. Лучше из окна вниз головой!»

— Слушай, мне надо все-таки сделать подарок шефу, — ворвался в сознание голос жены. — Мое назначение — исключительно его заслуга.

— И сделай, — пожал плечами Ярославцев.

— Не так-то просто… Не дай бог, сочтет за взятку! Он знаешь какой!

— Не берет? — вопросил Ярославцев с иронией.

— Да о чем ты!..

— Ну, положим, дать взятку можно любому. Другое дело: как дать?.. — Он поднял на жену глаза испытующе. — Может, в чем-то нуждается твой шеф? Услуги, связи?..

— Кто знает? — Она озабоченно размышляла. — Слышала, двухкассетник он сыну ищет…

— Возьми наш, — сказал Ярославцев. — Тот, новенький, что Лешка Монин подарил.

— Да ты что, он же… Не так расценит…

— А ты скажи: знакомые привезли. Цену посмотри по каталогу, там долларов сто… И поясни ему: знакомые эти — люди сродни вам, кристальной честности, хотят за кассетник строго по курсу, так что гоните… сколько там ныне доллар в пересчете на рубли? Ну, девяносто, скажем, рублей. Вот и клюнул твой шеф. Все чинно-благородно до безобразия, даже противно.

— Мысль! — согласилась Вероника, наливая чай мудрому мужу. — Шеф, конечно, не дурак, но…

— Милая жена, а теперь вопрос к тебе, — неотрывно глядя на ловкие, ухоженные руки ее, сказал Ярославцев. — Как ты считаешь: что в принципе нас с тобой связывает на день сегодняшний? Уверяю: вопрос без прицела, праздный.

— То же, что и всегда… любовь, дорогой. — Она поцеловала его в макушку. И засмеялась — легко и беззаботно.

— Точно, — усмехнулся он. — Очень ты правильно… подметила. И главное — я рад, что наши мнения совпадают.

…Предполагается, что подслушивающая и звукозаписывающая аппаратура, обнаруженная в квартире Лямзина И. З., использовалась с целью фиксирования телефонных разговоров, а также бесед, которые вел Монин А. М. со своими гостями. Убедительна версия о передаче записанной информации Ярославцеву В. И., заинтересованному в контроле за действиями Монина А. М.

…Основное место пребывания Монина А. М. не установлено. Сложность задачи в данном случае заключается в самом маршруте, по которому объект следует к месту жительства. Маршрут проходит через лесные объезды и пустынные участки, на которых группа наблюдения может быть легко выявлена. Целесообразна установка на автомобиль Монина А. М. радиомаяка.

Чувство опасности не подводило его никогда. Вот и сейчас, противным холодком цепенящее все тело, в которое будто бы целились невидимые штыки, оно овладело им, и как бы ни убеждал он себя: чушь, нервы — убедить не мог. Никакой слежки он не заметил, да и как заметишь: если дело крутят по существу, занимаются им, Матерым, гвардейцы, а у них и техническая база, и гибкая, без пошлых «хвостов» тактика с секретами и вывертами неведомыми… Да и знай тактику, все равно не спасет…

Интуиции он верил слепо. Начал вычислять: если прицепились, то когда? Много он успел проколоть адресов? С ужасом постиг: невероятно много… И вдруг решил для себя: все, надо резать концы. Одним махом.